they stay down deep
«Любой выбор порождает возможность сожаления. Жизнь без сожаления — это не жизнь. Сожалеешь не о том, чего не сделал, а о том, что мог бы сделать».
проблема прощения для Уилла и Ганнибала заключается в том, что они продолжат ранить друг друга - и будут нуждаться в константности этого прощения. важно то, что Уилл прощает Ганнибалу его сущность, но не его действия. нам еще только предстоит увидеть, какой эффект окажет это прощение на поведение Уилла, ведь нам предстоит увидеть арку Красного Дракона, в течении которой Ганнибал принесет Уиллу немало боли.
Уилл - это рана Ганнибала, которая не залечится просто так. Ганнибал по-настоящему простил Уилла, потому что не убил его в "Mizumono." он не смог заставить себя сделать это - но смог может заставить себя убить Эбигейл и попытаться уничтожить их связь. мы знаем, что это не сработает и что Ганнибал оставит для Уилла след, что он будет продолжать с радостью извлекать чудовищные аспекты личности Уилла, что он будет скучать по нему и думать о том, насколько счастливее он мог бы быть рядом с Уиллом.
Ганнибал не может отпустить, а неспособность отпустить заставляет чувствовать себя раненым снова и снова. Ганнибал действительно верит, что прощает Уилла. но давайте посмотрим правде в глаза: нам не обязательно знать историю жизни Ганнибала чтобы понимать, что у него было не так много практики в прощении, и он, вероятно, не очень хорош в этом. так что в первой части предстоящего сезона все остается довольно туманно между Ганнибалом и Уиллом, с прощением или без.
если проанализировать текст песни "Every Breath You Take", можно обнаружить, что она пронизана ощущением несправедливости со стороны сталкера: "буду следить за каждым нарушенным тобой обещанием, за каждой твоей интрижкой, за каждой фальшивой улыбкой". теперь Ганнибал будет смотреть на Уилла в новом качестве: зная, что тот способен на двуличие и что не хочет Ганнибала так, как он хочет Уилла. вот почему прощение так трудно поддерживать после тяжелого разрыва: раны не заживают быстро. иногда они не заживают никогда.